Целенаправленная работа по изменению отношения к советскому прошлому является, пожалуй, единственным системным деянием, на которое оказались способны люди Ющенко. И чем хуже становится день сегодняшний, тем активнее проталкивается идея о том, что во всем виноваты «памятники тоталитаризма», а День Победы чужд для украинцев. Кандидат исторических наук Владимир Вятрович недавно предложил подискутировать на эту тему. Давайте подискутируем, но взяв за основу анализ больших и малых смыслов, заложенных и в память о войне, и в День Победы.
Предложение было таким: дискутировать на определенной дистанции от праздника, спокойно и без истерических нот. Но, к сожалению, основным аргументом Вятровича, как, впрочем, и всегда в подобных случаях, стали «преступления коммунистического режима до, во время и после этой страшной войны». Обычно этот аргумент употребляется как универсальный, хотя универсальным никак не является.
Поэтому попробуем на самом деле обойтись без криков о «жахах тоталітарізму» и «енкаведе», и серьезно поговорить о том, какую роль исполняла и, главное, исполняет Великая Победа (без кавычек). И почему она важна не только для современной России, но и для современной Украины. Очень серьезно поговорить.
Для удобства разобьем аргументы на три части, каждая из которых призвана подвести к главному: большим и малым смыслам.
Часть 1. Нюансы
Начнем с определения «Великая Отечественная война», которая, к ура-патриотическому удовольствию, «наконец-то» вычеркнута из учебников. Но удовольствие – неуместная эмоция для историографии.
Для Польши война началась 1 сентября 1939 года, но эта дата одновременно считается и началом Второй мировой. А вот боевые действия в Финляндии 1939-40 гг. финны называют «Talvisota», и ко Второй мировой Зимняя война не относится. Более того, боевые действия 1941-44 годов финские историки считают продолжением Зимней войны.
В конце октября 1940 года итальянские части под командованием генерала Висконти Праска пересекли греческую границу, началась итало-греческая война – в рамках Второй мировой. Японцы с американцами воевали вроде бы в тех же рамках, но в другой части земного шара. Расклад у них был свой, и рассматривается война на Тихом океане отдельно от действий на европейском театре или в Атлантике. Даже в шедеврах мирового кинематографа. А в Болгарии есть термин (и медаль) «Отечествена война», относящаяся к 1944-1945 годам. И никому не приходит в голову его оспаривать только потому, что «общепринято говорить о Второй мировой».
Для жителей СССР война началась 22 июня 1941 года. Коснувшись земли, которую мы, независимо от отношения к советской власти, считаем своим Отечеством (как и болгары – свою), земли, в которой кровь наших предков, она стала Великой Отечественной. Почему Великой – объяснять, думаю, не стоит, достаточно посмотреть на любой карте на протяженность фронтов.
Однако проблема историков, озабоченных созданием продукта для сугубо внутреннего употребления, в том, что этот продукт подгоняется под сугубо западноукраинское видение событий 1939-40 гг. и последующего периода: СССР – не наше Отечество, поэтому и война не Отечественная. Но это, извините, не подход историка, а подход провинциального обывателя, «норвежская математика».
Теперь пару слов о дате. 9 мая 1945 года праздновалось и празднуется не потому, что СССР хотел «выделиться» и «присвоить» Победу, а потому, что Акт о военной капитуляции вооруженных сил Германии был подписан именно в этот день. Европейцы отмечают «День Победы во Второй мировой войне» или «День Европы» 8 мая только лишь из-за разницы в часовых поясах, вот и все, никакого злого умысла.
Ровно в 00 часов 9 мая (по московскому времени) маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков, главный маршал авиации Великобритании Артур Уильям Теддер, командующий стратегическими воздушными силами США генерал Карл Спаатс и главнокомандующий армией Франции генерал Жан-Мари Габриэль де Латтр де Тассиньи вошли в зал, украшенный государственными флагами стран-союзниц. В зале присутствовали советские генералы, войска которых участвовали в штурме Берлина (союзники от штурма Берлина отказались), а также советские и иностранные журналисты. Центрально-европейское время – 22.00, 8 мая.
Церемонию подписания акта открыл маршал Жуков. Он приветствовал представителей союзных армий в занятом Красной Армией Берлине в исторический момент капитуляции общего врага. «Мы, представители Верховного Главнокомандования Советских Вооруженных Сил и Верховного командования союзных войск… уполномочены правительствами антигитлеровской коалиции принять безоговорочную капитуляцию Германии от немецкого военного командования», – торжественно произнес он. Обратите, кстати, внимание на слово «уполномочены».
В 0 часов 43 минуты (по московскому времени) 9 мая (22.43 8 мая по центрально-европейскому времени) 1945 года подписание Акта о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил было закончено. Немецкой делегации предложили покинуть зал. Представители побежденной стороны Кейтель, Фридебург и Штумпф поклонились и вышли из зала.
От имени советского Верховного Главнокомандования Жуков сердечно поздравил всех присутствовавших с долгожданной победой. В зале поднялся невообразимый шум. Все друг друга поздравляли, жали руки и даже плакали. В 0 часов 50 минут 9 мая 1945 г. заседание, на котором была принята безоговорочная капитуляция немецких вооруженных сил, закрылось.
Это приходится рассказывать столь подробно, чтобы было понятно: «евростандартизировать» дату Дня Победы – просто смешно.
А на «зайву помпезність» в отношении победы над Германией представители европейских государств просто не имеют права претендовать. В начале войны они капитулировали сразу – кто через несколько дней, кто через пару недель. Полномасштабные боевые действия в размахе фронтов вел только СССР, и это не штамп из старых учебников. Красная армия – основная боевая сила антигитлеровской коалиции, в течение войны она разгромила 507 немецких дивизий и 100 дивизий сателлитов Германии, 49 дивизий и 27 сухопутных бригад Японии. Союзники вместе – около 170 дивизий.
Англичане летали бомбить мирных жителей и заводы Германии, решали свои частные проблемы в Северной Африке. Американцы слали СССР грузы в обмен на золото и «воевали с Гитлером» в густой траве тропических островов.
Кто же еще из европейцев бился с нацистами, не щадя себя? Армия Польши была сформирована на территории СССР, в том числе из поляков, высланных с западноукраинских земель, ранее им принадлежавших. С неким даже ехидством отмечу, что Герой Советского Союза, автоматчица Анеля Кживонь родилась в Бучацком повете Тарнопольского воеводства Польши (ныне Тернопольская область независимой Украины).
Французские летчики воевали в составе полка «Нормандия-Неман», входившего с 1943 года в 303-ю авиационную дивизию 1-й воздушной армии советских ВВС. Бригада несуществующей с 1939 года Чехословакии воевала в составе Красной армии, освобождала Киев, выросла до армейского корпуса, в который в 1944 году были мобилизованы русины и словаки Закарпатья. Из этого корпуса в итоге получилась Чехословацкая народная армия. И государство независимое получилась. Даже два.
В то же время в составе германских войск или вместе с ними против СССР воевали подразделения добровольцев практически из всех европейских стран: шведы, норвежцы, финны, датчане, французы (в составе дивизии СС «Шарлемань» защищавшие Берлин), валлоны, голландцы, испанцы, итальянцы, венгры, румыны, хорваты, эстонцы и пр. Почти все они никогда не сталкивались с «ужасами большевизма» и даже слабо представляли себе географию СССР.
Попробовали собрать подразделение Ваффен-СС даже романтически настроенные болгарские студенты, но, в искрометном балканском стиле, вступили в войну, когда она уже закончилась. И промышленность практически всех европейских стран тоже работала на нужды Германии.
Второй фронт в Европе, сполна хлебнувшей немецкого порядка, был открыт союзниками в июне 1944 года, когда Советская армия уже вплотную подошла к государственной границе, вела бои западнее Выборга, и окончательный разгром Германии был делом ближайшего времени. Все это не является секретом и общеизвестно.
Так чем же гордиться демократической Европе? В честь чего устраивать парады? В честь того, что ее проблемы решила Красная армия и отчасти американцы? И что праздновать – свою вялость и бездействие? Или парадным строем пустить по Парижу или Осло ветеранов СС?
Но это все нюансы, хотя и принципиальные для понимания основных вещей.
Часть 2. Большие смыслы
Неприятно и обидно это признавать, но наличие либо отсутствие украинцев никогда не имело решающего значения в знаковых исторических событиях. Ни в Великом Княжестве Литовском, ни в те времена, когда Блистательная Порта владела изрядным куском мира и могучим флотом, ни в Речи Посполитой, ни в Российской империи, выросшей из Киевской Руси как из коротких штанишек, украинцы не играли сколько-нибудь заметной роли как нация или государственное образование. Тем более что и государственного образования фактически никогда не было. Только отдельно взятые личности.
Более того, украинцам всегда приходилось быть частью чего-то большого, чтобы существовать в принципе. Любые попытки проявить самостоятельность сверх допущенной меры немедленно пресекались, как только это начинало мешать сильным игрокам. Так было с Запорожской Сечью, так было с УНР, так было с УПА.
Можно превратить всю нынешнюю Службу Безопасности в историко-архивное управление и устроить еще миллион выставок, но все равно украинские повстанцы, при всем к ним уважении, не оказали сколько-нибудь существенного влияния на ход Второй мировой войны. Они просто были. Это само по себе приятно и достойно изучения историками местного масштаба, увлекающимися проблематикой национальных повстанческих движений или военными людьми – с точки зрения тактики ведения партизанской войны в условиях горно-лесистой местности и стопроцентной влажности. Но не более того.
И вот именно здесь на первый план выходит проблема больших и малых смыслов.
Вторая мировая война – величайшее событие XX века, кардинально изменившее мир, определившее судьбы миллионов, перекроившее политическую карту Земли и нашпиговавшее ее тысячами тонн металла. И очень важно самоощущение нации по отношению к этому событию.
У нас есть два варианта: считать себя наследниками Великой Победы, теми, кому эта Победа и главенствующее место в иерархии армий-победительниц также принадлежит по праву. Или записаться в участники незначительного эпизода, который в общем грохоте не имел никакого значения, обозначить себя муравейником, по которому промчался табун лошадей – сначала в одну сторону, потом в другую.
Заметьте, ведь попытки добиться признания УПА «воюющей стороной» проистекают именно отсюда, это желание стать сопричастным именно к великим событиям, а не к незаметному эпизоду. Но в чем тогда смысл этого желания, если Победу сторонники «эпизодического» подхода все равно отрицают? Муравьи укусили лошадей в пяти местах и героически погибли под копытами. Давайте считать их воюющей стороной.
9 мая всегда было днем, когда всей планете напоминали: ребята, победители – именно мы! Своей теперешней красивой жизнью вы обязаны нам, и мир выглядит именно так потому, что так решили мы. И если нужно – в открытом бою дадим в зубы еще раз, мало не покажется.
Отсюда помпезность, пафос и все прочее, что так раздражает Вятровича и всех, кто под любыми проявлениями уважения к советскому прошлому и героике военных лет видит только лишь преступления против человечества и «пятую колонну».
При Советском Союзе пропаганда, военно-патриотическое воспитание и праздники выглядели несимпатично для свободомыслящих личностей? Ну что ж поделать, тогда делали именно так, стиль такой был. Сделайте лучше. Но ведь не делают же, хотя за эту Победу отдали жизни миллионы украинцев, и отдали не просто так.
По числу Героев Советского Союза мы вторые среди народов бывшего СССР. А на одного Шухевича, с которым носятся, как с писаной торбой, есть целая шеренга признанных мировой военной мыслью полководцев-украинцев: маршал Малиновский, маршал Тимошенко, маршал Москаленко, маршал Еременко, донские казаки украинского происхождения маршал Гречко и генерал армии Штеменко, генералы и старшие офицеры, список которых займет пару страниц.
Это та сопричастность, которая достойна всяческого подчеркивания и гордости. Именно это я как-то увидел в кабинете руководителя одной из региональных армянских общин: на стене висел громадный парадный портрет маршала Баграмяна.
Что же до России, то она, как преемница СССР, продолжает традицию размашистого празднования Дня Победы именно потому, что иначе признала бы, что отказывается от нее. Чего она позволить, как уважающая себя страна, не может. Как не может допустить и пересмотра политических итогов Второй мировой войны, закрепленных международными соглашениями. Так что любители переписывания учебников истории Россией не просто «демонизируются», это слишком упрощенное понимание.
Возьмем, к примеру, тезис Вятровича о том, что 9 мая якобы призвано «відсунути у тінь» поражение в холодной войне. Праздновать поражения и страдать напоказ – это ужасная традиция новой украинской власти, введенная Виктором Ющенко. Уважающие себя народы празднуют победы, притом бесспорные. Это, во-первых.
Во-вторых, попытки уничтожить большевистское государство велись с самого момента его возникновения. И вспомните, кстати, как голые и босые строители этого государства отмахались в одиночку против всего мира – в советской истории это называлось «Гражданская война» и «Интервенция». Речь Черчилля в Фултоне произрастает именно оттуда.
«Холодная война» действительно велась в полном масштабе, планировались и проводились военные действия, применялись вполне определенные системы оружия, работали специально обученные «части психологической войны». Внутри СССР действовала влиятельная «пятая колонна».
Но граждане вели себя так, будто никакой войны нет, и руководство страны не нагнетало панику. Поэтому, в том числе, СССР и потерпел поражение. На сторону противника перешло почти все руководство страны и влиятельная часть интеллектуальной элиты. Ему удалось парализовать сознание и волю большинства граждан, молниеносно провести разоружение огромной державы, а затем разделить доставшиеся баснословные трофеи. Первая цель была достигнута: СССР и его геополитического влияния больше нет.
Но какой смысл теперь страдать по этому поводу? Внимания заслуживает как раз продолжение «холодной войны»: системная работа по переоценке исторических событий, начатая отнюдь не прибалтийскими республиками. Они, увы, тоже не инициируют большие процессы в мире. Цель этой работы, как совершенно справедливо отмечает Вятрович, – уравнять гитлеровский и советский режимы и лишить уже не СССР, а вставшую на его место Россию права на контроль над сохранением политических итогов Второй мировой войны.
Можно придерживаться определенных политических взглядов и поддерживать эту войну, обозначив Россию врагом, привычно мотивировав это «преступлениями тоталитаризма» и «извечным стремлением к порабощению украинцев», и требовать признать Сталина таким же злодеем, как и Гитлер. Это позиция! Но все же позиция эта неизбежно тянет за собой тему политических итогов ВМВ, одним из которых являются наши современные границы.
Можно винить Сталина в том, что он не присоединил Холмщину, а потому благодарности не достоин (хотя Сталин никому ничего должен не был). Но не было бы событий 1939 года – не было бы и того, что у нас есть, не то, что Холмщины. А пересмотр политических итогов, в частности, признание «преступности пакта Молотова–Риббентропа», о чем бездумно болтают высшие государственные персоны в нашей стране, означает возвращение территорий, которых сопредельные с нами страны лишились после войны.
Уж кому, как не СБУ, должно быть известно, что пакт Молотова–Риббентропа и «несправедливое» послевоенное устройство границ были одними из главных аргументов Румынии в Международном суде в Гааге. Результат слушаний, на которые мы, как телята, поплелись добровольно, – лишение Украины части ее территории в виде шельфа. На очереди – Северная Буковина и Южная Бессарабия, на которые румыны претендуют вполне открыто, оперируя теми же терминами.
Между тем, решение проблемы шельфа лежало на поверхности. Достаточно было апеллировать к России, правопреемнице СССР, который хоть был злым и тоталитарным, но в 1940-70-е года соблюл все необходимые процедуры при делимитации и демаркации границ с Румынией. Это отражено в соответствующих документах, и все вопросы по поводу границ отпали бы сами собой. Все это было изложено мной во всех подробностях в специальном анализе аккурат накануне Гаагских решений, можете полюбопытствовать. Работа называется «Румыния против Украины. Состояние и перспективы политического и экономического соперничества».
Совершенно понятно, что «политические итоги» касаются не только украинских границ, но и более серьезных вопросов. Например, глобального доминирования США отнюдь не просто так «победивших Гитлера» в сотнях фильмов и компьютерных игр. И «добрых европейских друзей и соседей» в этих вопросах, поверьте, у нас не будет. Если есть сомнения, откройте довоенную политическую карту мира и поищите украинские границы.
Таким образом, исподволь, мы выходим на проблему национальной идеи.
Вариант первый: мы становимся народом, оперирующим большими смыслами, работающим в рамках больших геополитическим процессов и делающим то, что ему выгоднее всего. Присоединяемся к чему-то большому и для нас неслучайному.
Например, встраиваемся в новую систему безопасности с Европой и Россией в рамках той картины мира, к созданию которой мы в 1939-45 годах приложили руку, развивая и подгоняя под это Вооруженные Силы, становимся главным транзитером между российскими ресурсами и европейскими технологиями, кузницей и житницей, космической державой, мировым центром технологий атомной энергетики. И конечно, помним и чтим память невинно убиенных в угоду политическим интересам, стараясь не допустить подобного в своей стране.
Или вариант второй: мы занимаемся только памятью невинно убиенных по принципу «не простим никогда», оперируем малыми смыслами типа «нехай поганеньке, але своє», теряем там, где можно было бы приобрести, не предлагаем сколько-нибудь внятных форматов сотрудничества с остальным миром, поскольку никакие совместные деяния нас с ним не связывают. Ну, кроме воспоминаний «остального мира» о бывших владениях, уютных фольварках и том, как за использование украинского языка в публичных местах выписывали по десять палок. И, кстати, продолжаем быть членами ООН в виде независимого государства, но все так же без внятной и самостоятельной внешней политики.
Но это надо решить принципиально. И, конечно, спросив мнения большинства.
Ведь можно же взять за образец модели «тихе життя» уютную и чистую страну Словению. Ее граждан не интересуют глобальные международные проекты и космические полеты. За несколько столетий, что она входила в состав Австро-Венгрии и Италии, словенцы превратились в идеальный обслуживающий персонал – флегматичный, исполнительный, аккуратный. Прекрасная природа, сервис, хорошая кухня – и турист валит валом. Словенца интересует частный дом и новый автомобиль – это признак того, что человек состоялся в жизни. Обретя это, дальше можно не дергаться.
Это народ без глобальных планов и каких-либо претензий на бурную активность. В приморском городе Копер вам расскажут легенду о том, как, завидев на горизонте корабли ужасных средиземноморских пиратов, все население города пошло в церковь и стало молиться местному святому о спасении. И святой наслал на пиратов туман. На вопрос, почему люди пошли в церковь, а не за оружием, словенцы удивленно поднимают брови. Они не поддерживали партизан Тито (как не поддерживали вообще никого), но покорно вошли в состав Югославии. И при первой же возможности вышли из нее, не участвуя при этом в войне. Чтобы жить тихо.
Если такой объем получаемого от жизни нас устраивает, давайте себе в этом признаемся, решим всем миром, кому продаться подороже, и начнем хотя бы красить заборы. Хотя лично я сомневаюсь, что из украинцев получится идеальный обслуживающий персонал: слишком мы привыкли демонстрировать свой гонор, комплексы и хамить незнакомым людям.
Часть 3. О людях
В рамках данной темы остается нераскрытым один важный момент, связанный как раз с людьми, с их мировосприятием, проблемами воспитания и культурной среды. Для многих жителей Галичины и ура-патриотов сказанное выше может показаться совершенно неприемлемым: все эти рассуждения о советских военачальниках, маршалах Победы и коммуняцких праздниках, такие чуждых истинному украинству. В силу разных причин они не смогут переступить через это внутри себя.
Я это понимаю и принимаю. Поэтому сейчас буду говорить о человеческом.
По сей день на бывших полях битв в Украине, России и Беларуси остаются непогребенными останки тысяч солдат, призванных в действующую армию с территории современной Украины. Год за годом встречают бойцы, распластанные на дне окопов, оставшиеся на колхозных полях под запашкой, разбросанные взрывом по лесу и сброшенные кучей в воронки при «очистке местности».
Эти мужики не спрятались дома в подполе, не придумали повод для оправдания своей трусости, не пошли против своих потому, что их обидела власть, разделяя эти понятия. Они приняли смерть не за жирный землеотвод и не за красивую машину, а за своих детей, за родную землю, которая под немецкой оккупацией не стала бы не только государством в современных границах, но и, в соответствии с политикой в отношении оккупированных территорий, понесла бы непоправимые человеческие потери. Они – наши. Они – украинцы.
И пока в столице 9 мая президент сортирует ветеранов на «правильных» и «неправильных» и слушает концерты на Майдане, на скромных сельских мемориалах проходят захоронения бойцов, найденных поисковыми отрядами. Иногда с митингами. Иногда тихо. Но никогда я не видел отпеваний искреннее и слез чище. Особенно если удается найти родных, ждавших и искавших солдата всю жизнь.
И, невзирая на любую пропаганду и попытки насильственного «просвещения», воспоминания о войне и воевавших родственниках, многих из которых по сей день пытаются разыскать уже внуки и правнуки, вызывают у миллионов людей чувство родства, воплощением которого является празднование Дня Победы. Это, прежде всего, ИХ день, за НИХ пьют не чокаясь, глядя на старые фотографии.
Это родство действительно было заложено на психологическом уровне еще в военное время. В сознании народа возник беспрецедентный исторический феномен –объединяющие переживания, имеющие подчеркнуто семейный характер, предельно враждебный любой безличной абстрактности. Это вовсе не «политическая безликость советского народа». Политическую безликость скорее демонстрируют сегодняшние «дети индепенденса».
Здесь принцип другой: наши деды воевали плечом к плечу. Значит мы – родня, нам нечего делить. И по этой причине договориться о любых делах с русским, беларусом, казахом, грузином мне стократ проще, чем с европейцем или американцем, чьей крови в этой земле нет. Это все, на самом деле, очень просто понять. Так же просто, как категорию «родной язык», на котором я пишу сейчас.
И поэтому выводы будут такими.
Первое. Давайте официально признаем, что в Украине живет два украинских народа, которые не могут одновременно считать неотъемлемой частью своей личной истории историю Польши и Австро-Венгрии или Российской империи и СССР, исповедовать теорию «вековечного угнетения украинцев русскими» и теорию «общей исторической судьбы и совместного созидательного развития». Так же точно мы не можем праздновать День Победы, а потом приходить на митинг в День УПА, считать своих дедов одновременно и победителями, и угнетенными. Не получится быть сразу православными канонического патриархата и греко-католиками (сторонниками поместной церкви и пр.). Кроме того, не забывайте, что в Украине проживает более ста различных национальностей, которые также имеют свои культурные особенности и имеют право их сохранять и развивать.
Второе. Раз и навсегда определим культурную автономию во всех острых вопросах, поскольку они явно мешают развитию государства. Признаем равенство прав всех граждан, как велит Конституция, и прекращаем навязывать одну идеологию как «единственно верную», как опять-таки велит Конституция. В моей семье воевали все мужчины, и воевали геройски. Двое братьев моего деда не вернулись домой. Один лежит под Феодосией. Другой – в Польше, на мемориале в Гарволине. Не мешайте мне и миллионам таких, как я, чтить память своих дедов и в День Победы выходить на парад в городе-герое Киеве. Что же касается героев УПА, то есть предложение чествовать их там, где они проявляли своей героизм, а не на Софиевской площади. В добрый путь! Единственный способ решить проблему мировоззренческого конфликта – переместить все вопросы, связанные с национально-культурной самоидентификацией граждан, с общенационального на региональный уровень. То есть сделать шаг к федерализации, которую и нужно назвать Великой Ничьей.
Третье. Через культурную федерализацию снять с повестки дня тему поиска врагов, сделав тем самым первый настоящий шаг к достижению гражданского мира и согласия. Государство, точнее, персоны, его олицетворяющие, должны не разжигать страсти и выяснять, кто кого сильнее обидел, а действовать, исходя из принципа: все, кто погиб на войне, были украинцами, все любили свою Родину. Если ветераны УПА претендуют на те же льготы, что и ветераны Красной Армии, то советские солдаты имеют право лежать на таких же аккуратных кладбищах, что и украинские повстанцы, не оставаясь для детей и внуков «пропавшими без вести». Процесс уравнивания престарелых ветеранов в правах необходимо начинать именно с программы поиска и перезахоронения павших. Ее смысл – увековечивание памяти всех украинцев, боровшихся за свободу своей Родины. И такая программа должна наполнить реальной работой правительственную Комплексную программу поиска и упорядочения захоронений жертв войн и политических репрессий. Полуразрушенные братские могилы и их перенос с помощью экскаватора, что продемонстрировала нам демократическая Львовщина – это позор, это недостойно уважающих себя людей.
Четвертое. Категорически прекратить всяческие попытки пересмотра политических итогов Второй мировой войны, в частности, жестко реагировать на подобные попытки со стороны Польши и Румынии. Обеспечить территориальную целостность Украины, используя для этого любые способы, в том числе, используя для этого Россию, как правопреемницу СССР и всех заключенных им договоров.
Пятое. Делать то, что выгодно Украине. Борьба за то, чтобы весь мир признал Голодомор или за то, чтобы Сталин, коммунизм, НКВД были «засуджені світом як Гітлер, нацизм та гестапо», не увенчается Великой Победой в то время, когда разрушены внешние связи, обеспечивающие работу стратегических отраслей, когда в стране буйным цветом цветет туберкулез, уничтожена сельская медицина, лекарства недоступны, а обычный грипп превращается в национальное бедствие. Это закончится утратой территории. И перспектив какого-либо просветления в этом случае тоже не просматривается. Просматривается только очередная выставка о жертвах репрессий сталинского режима.