В то же время в дорогой Москве цены на многие лекарства ниже, чем у нас. Во-первых, схема поставки другая, «коррупционный процент» иначе начислен; во-вторых, есть контроль государства и государственная дотация. Поэтому в какой-то момент было решено, что мой московский друг едет в Киев. С лекарствами. Везет и мне, и бабе Вере. И это будет его «пропуском» на территорию страны, которая официально вошла в состояние войны с его государством и никак не может из этого состояния выйти.
Но пока мы планировали и раскачивались, прошло несколько дней. И когда Дмитрий садился в поезд, джентльменского набора из коробок с инсулином и упаковок с необходимыми мне лекарствами уже было недостаточно, чтобы мужчине «в расцвете сил» въехать в Киев. Но кто знал!
Беда всегда подкрадывается незаметно. Когда я последний раз летала в Москву, то была упакована всеми видами документов на любой вкус, кроме приглашения. У меня была медицинская страховка, справка из банка о наличии счета, деньги, бронь гостиницы и обратный билет. Как я уже писала, весь этот арсенал мне так и не пригодился. Кроме обратного билета.
В нашем случае мы не оформляли ни медстраховку, ни справку из банка. Посчитали, что достаточным основанием будут ксерокопии медицинских документов – моих и бабы Веры, в которых перечислены лекарства, находившиеся у Димы в сумке. А также наличные деньги в достаточном количестве, так как в понедельник корреспонденту вполне объективной в плане освещения украинских событий радиостанции «Эхо Москвы» Всеволоду Бойко отказали во въезде в Украину «в связи с недостатком средств». Мы стремились этой ошибки избежать.
Беда всегда подкрадывается незаметно. Когда я последний раз летала в Москву, то была упакована всеми видами документов на любой вкус, кроме приглашения. У меня была медицинская страховка, справка из банка о наличии счета, деньги, бронь гостиницы и обратный билет. Как я уже писала, весь этот арсенал мне так и не пригодился
Но пока шел поезд Москва–Киев, в головах украинских должностных лиц зрел стратегический план. Ничего принципиально нового в нем не было. По состоянию на вчерашний или позавчерашний день погранслужба Украины уже отказала во въезде на территорию страны более 11 тыс. граждан России (в рамках операции «Граница»), а с десяток россиян были задержаны «по подозрению в экстремизме» и «кукуют» в следственном изоляторе СБУ. В целом СБУ подозревает более 100 граждан России в причастности к экстремистской деятельности на территории Украины.
Но если раньше этих самых подозрительных граждан «селектировали» из общей толпы визуально или в результате досмотра личных вещей (форма ВДВ, береты, берцы) и телефонов (в которых попадались эсемески «Мама, я ушел в Крым на войну, поцелуй Любу!» и «Путин наш президент!»), то 17 апреля было решено заворачивать ВСЕХ. Видимо, ввиду осознания того факта, что берцы, пулеметы и портрет Путина не обязательно вести из России, это могут выдать и на месте, вместе с инструкциями по захвату украинской бронетехники.
Решено-то решено, но кто об этом знал?! В поезде ехали домой на Пасху украинские заробитчане. И в гости к своим родственникам, иногда живым и здоровым, подозрительные русские мужчины типа моего Дмитрия. Поутру они проснулись на пограничном контроле, и тут к ним пришел «нежданчик». В лице сотрудника пограничной службы.
Сразу скажу, что информацию о том, что «пропуск граждан РФ мужского пола в возрасте от 16 до 60 лет будет осуществляться по решению начальника регионального управления (пограничного отряда) после проведения контроля лишь в экстренных случаях при наличии: документов, подтверждающих родственные связи, смерть или тяжелую болезнь близких родственников, заверенных оригиналов приглашений юридических и физических лиц или на основании информирований, направленных Администрацией Госпогранслужбы» они получили только в Киеве. На погранконтроле им ничего толком не объяснили, лишь велев собраться с «вещами на выход».
Естественно, каждый начал доказывать, что он едет по неотложному делу, проведать друзей и родственников, причем, разумеется, больных (включить этот пункт русские мужчины догадались самостоятельно). Дима настойчиво предъявлял медицинские выписки и прилагающиеся к ним лекарства. На что ему сказали, глядя на его раскачанные спортом плечи: «А вы подготовились неплохо». Он чуть было не ответил: «Да, у нас в диверсионном центре хорошо готовят», но решил не умничать. Тем более что не он один был такой.
Половина россиян, попавших в засаду на границе, ехала по вопросам бизнеса, имелся даже какой-то артист или художник, сильно переживавший, что он опоздает на собственный перфоманс. Все они пытались добраться до начальника регионального отделения границы, чтобы показать ему все многообразие своих документов, подтверждающих добрые намерения по отношению к украинскому государству. Но стражи границы были непреклонны: на войне как на войне.
Право казнить и миловать сейчас передано на уровень пропускных пунктов. Там решается судьба человека, нередко весьма состоятельного, которому стукнуло в голову приехать на Пасху из России в Украину. Кого посчитают террористом и диверсантом, а за кем признают право посетить занемогших родственников, определяется достаточно субъективно, на уровне личного контакта и, я бы сказала, личной симпатии
Только сегодня с утра я прочитала в Forbes, что у бизнесменов и менеджеров из России, даже с идеально оформленными документами, все равно нет привилегий для въезда в страну. «Вместе с потенциальными сепаратистами и провокаторами государственную границу ежедневно пересекают сотни россиян – сотрудников украинских компаний, – пишет издание. – Большинство из них соответствуют характеристикам, которые делают их безусловно подозрительными в глазах украинских пограничников: молодые мужчины, путешествующие в одиночестве… По словам Романа Марченко (старший партнер ЮФ «Ильяшев и Партнеры»), наличие трудового контракта не является основанием для преодоления таких ограничений, соответственно, представители бизнеса будут пересекать или не пересекать границу на общих основаниях.
«Оптимальным выходом является перестройка бизнеса на какое-то время, например, более активная работа через местных представителей. Возможно, следует пока отложить свои командировки в Украину», – говорит Марченко. При этом он добавляет, что россиянам, которым срочно необходимо посетить страну, лучше делать это вместе с семьей. «Заодно семья посмотрит, какая красивая Украина, и убедится, что никто здесь русскоязычное население не обижает», – подытоживает юрист…» (конец цитаты).
Однако широко разрекламированный тезис о том, что мужчины с семьями въезжают беспрепятственно, как выяснилось, тоже не является стопроцентной гарантией от фиаско с прохождением границы. Если верить ИТАР-ТАСС, вчера украинские пограничники завернули несколько женщин и детей, которые ехали в поезде, чтобы навестить родственников на Пасху.
Об этом сообщил руководитель пресс-службы пограничного управления ФСБ про Белгородской и Воронежской областям Дмитрий Жуков. По его словам, формулировка отказа звучала дико и странно: «Нет цели пребывания в стране».
История с женщинами и детьми произошла в районе Харькова. И честно говоря, я не берусь судить, кто там прав и кто виноват. Может, украинские пограничники не пустили в страну цыганский табор, а может, действительно превысили полномочия.
Дело в том, что право казнить и миловать сейчас передано на уровень пропускных пунктов. Там решается судьба человека, нередко весьма состоятельного, которому стукнуло в голову приехать на Пасху из России в Украину. Кого посчитают террористом и диверсантом, а за кем признают право посетить занемогших родственников, определяется достаточно субъективно, на уровне личного контакта и, я бы сказала, личной симпатии.
Дмитрия, по его словам, спросили, умирает ли баба Вера, на что он философски ответил, что все мы когда-то умрем, а бабе Вере плохо без лекарств, о чем можно спросить ее по телефону. Потом он предложил побеседовать со мной и послушать, как звучит мой голос после операции на горле. Не знаю, ЧТО он предложил еще. Это осталось за кадром рассказа, но в первый день тотального запрета на въезд русских мужчин ему все-таки удалось прорваться в страну, увидеть, какой красивый Киев весной, и даже выпить ароматного кофе во львовской цукерне на Подоле. Не знаю, почему все москали так стремятся в это заведение. Или они ищут там ответ на вопрос, как нашим странам удалось так быстро дойти до всеобъемлющего маразма?
Впрочем, позитива в этой истории намного больше. Потому что, наглотавшись правильных пилюль и воспрянув духом, я пойду в Пасхальную ночь в церковь. Не только чтобы освятить пасхальные куличи, но и чтобы попросить у Бога добра и вразумления. Добра – для всех нас, вразумления – для власть предержащих. И мои русские друзья тоже пойдут. И тоже об этом попросят. Праздник-то у нас один и вера тоже одна…