Саммит Трамп-Путин — это важнее, чем кажется

Сегодня тоже происходит нечто похожее на холодную войну, но в отношениях между Россией и США, с тех пор как у власти в Вашингтоне находится Дональд Трамп, остается как минимум некая недосказанность. Может ли саммит 16 июля стать поворотным моментом в отношениях после почти десятилетия вражды?

Некоторые считают, что может, и нынешние американские союзники в Европе, в особенности те, кто настроен антироссийски, уже сейчас боятся итогов этого саммита. Ведь встреча состоится тогда, когда европейско-американские отношения переживают серьезный спад, особенно это касается отношений между Брюсселем (и Берлином) и Вашингтоном. Ситуация осложнилась настолько, что председатель Европейского совета Дональд Туск предостерегает от «худшего сценария» для трансатлантических взаимосвязей.

Перспектива разрядки?

В то же время не секрет, что Россия еще со времен победы Трампа скрыто и явно надеется на разрядку, но ее так и не происходит, хотя значительная часть первого (а, возможно, и последнего) мандата Трампа уже позади.

Учитывая возможный серьезный поворот, который может произойти на этом саммите менее чем через три недели, без преувеличения можно сказать, что встреча в Хельсинки будет более значительной, ожидаемой и больше повлияет на мир, чем недавний саммит Ким Чен Ына и Трампа в Сингапуре.

Тем не менее, в преддверии Хельсинки Сингапур может послужить нам показательным примером и лечь в основу наших прогнозов. То, насколько быстро Трамп сменил риторику в отношении Северной Кореи, протянул ей руку примирения и «вывел» Ким Чен Ына из продолжительной холодной изоляции, буквально поражает. Конечно, ясно, что подобные резкие изменения свидетельствуют о нестабильности новой ситуации, и вполне возможны новые крутые повороты. Но если исходить из предположения об искренности намерений, и если речи не идет об адских сценариях, вроде уготованного Ливии, которая после договора о прекращении программы по созданию оружия массового поражения была «массово поражена», то Сингапур может многое нам сообщить — прежде всего о характере внешней политики Трампа и его желании сделать что-то хорошее.

Как Сингапур, но еще важнее

Конечно, Хельсинки не станут новым Сингапуром, поскольку позиции России и США не такие же, как США и Северной Кореи. Хотя молодой лидер северной части Корейского полуострова и старался произвести впечатление жесткого человека, всем понятно, что на сингапурском саммите речь шла только об одном: согласится ли он на американские требования или нет. Трамп требовал полностью отказаться от ядерной программы, и Ким ответил согласием. Что Трамп дает взамен? Он подтвердил намерение прекратить проведение прежде частых и масштабных военных учений с Южной Кореей, но Киму не дали никаких гарантий того, что американские войска уйдут из приграничных областей, и что США сложат свой так называемый «ядерный зонтик», который по сути превращает Южную Корею в такую же ядерную державу (еще и сильнее, чем Северная Корея).

Для Трампа, который в работе, а теперь и в политике руководствуется главным принципом — добиться максимально выгодного (для себя) договора, Сингапур стал большим успехом. Конечно, в свете личности Трампа и той внешней политики, которую он принес с собой в Белый дом, исход саммита с Ким Чен Ыном для традиционных американских геополитических ястребов — катастрофа, поскольку мирный Корейский полуостров сделает американское военное присутствие ненужным.

Доктрина Трампа не благоволит американскому военному присутствию за рубежом, и поэтому две школы вступили в конфронтацию. Однако мысль о победе изоляционистской политики, которую отстаивает Трамп, вызывает значительный сепсис, хотя ясно: такая политика могла бы обеспечить миру столь необходимую стабильность и мир.

Доктрина Трампа и устаревшие концепции современного империализма

Устаревшая империалистическая концепция, согласно которой американские войска должны присутствовать во всех уголках мира, чтобы мир вообще «функционировал», вероятно, переживает свой закат. И если Трамп действительно станет архитектором этой перемены, то заслужит Нобелевскую премию мира (одного Сингапура не достаточно, хотя там Трамп сделал больше, чем за все время достиг Обама, которому престижная награда досталась совершенно незаслуженно).

Ярые сторонники американского военного присутствия и так называемого «Американского столетия» предостерегают, что вывод американских войск создаст вакуум, которым быстро воспользуются другие силы. Насколько они правы? Трудно сказать. Во-первых, этот вакуум сначала надо создать, чтобы посмотреть, как поступят крупные игроки. Однако разговоры о том, что «там, где сегодня находится американский солдат, завтра будет китайский», все же звучат неубедительно. Конечно, вряд ли страны навсегда откажутся от того, чтобы обеспечивать себе влияния с помощью армии, но они могут ориентироваться на отдельные стратегические точки влияния, а не строить грандиозные планы по глобальному доминированию.

Хороший показательный пример — российское военное присутствие в Сирии. Территория, которую сегодня контролируют сирийские власти, намного больше, чем два года назад, однако российское военное присутствие за это время объективно сократилось. Если бы Россия хотела превратить Сирию в свою «базу», тогда россияне активно работали бы над этим, но они явно в этом не заинтересованы.

Точно так же «сосредоточение» иностранных войск, от китайских до турецких, в Джибути в районе Африканского рога — это не начало новой масштабной милитаризации, а еще один пример ограниченного стратегического контроля и влияния.

Факт в том, что США — единственная держава, вооруженные силы которой рассредоточены по разным уголкам мира, и до недавнего времени эта концепция казалась интегральным и неизменным элементом американской внешней политики.

Доктрина Трампа, если речь действительно о доктрине, а не о сиюминутной прихоти, приведет к радикальным изменениям, которые вскоре изменят военную карту мира, а также сделают некоторые вещи ненужными — например НАТО.

Российские желания и нервное окружение

С российской перспективы, о большем Москва и мечтать не могла бы, и ее нетрудно понять. Даже российские критики не могут сейчас игнорировать тот факт, что США с начала века активно работает над тем, чтобы определенным военным образом окружить Россию. Прежде всего, это касается создания противоракетного щита в Восточной Европе. Имеет к этому отношение и истерия вокруг «российской агрессии», из-за которой в последние годы многие страны Восточной Европы в панике требуют от Вашингтона расширения американского военного присутствия на своей территории.

Похоже, Трамп не слишком верит этим россказням, хотя и подчеркивает, что прецедента с Крымом удалось бы избежать, если бы он был у власти. Может, и так, но, с другой стороны, может, тогда не случилось бы и путча в Киеве, если шире смотреть на альтернативные варианты.

Несмотря на это, беспокойство, которое уже вызывает предстоящий саммит в Хельсинки, несомненно, выразят и страны Восточной Европы. Особенно те, в которых «потенциальная российская агрессия» считается реальной и непосредственной угрозой (Прибалтика, Швеция).

Условия Трампа, и Иран как мишень

Сравнивая Сингапур и Хельсинки еще раз, можно ли предположить, что Трамп снова выставит ряд условий? И какими они могут быть? Можно выдвинуть предположение о том, чего они не коснутся. Во-первых, Крыма. Трамп считает, что «слабый Обама» виноват в ситуации с Крымом, и что теперь это свершившийся факт (разумеется, так оно и есть, и мост на российский материк только подтверждает это). Сирия? Трамп может потребовать, чтобы Россия вышла из Сирии, на что Путин ответит ему, что российские войска уже активно выводятся, и все будут счастливы. Конечно, до Хельсинки остается еще три недели, и к тому времени, судя по всему, сирийская армия рассредоточится вдоль всей границы с Иорданией, а также оккупированных Израилем Голанских высот.

Иран? Это отдельная и очень сложная тема. США, несомненно, потребуют от России отдалиться от Ирана, и известно, что в Сирии это уже происходит на протяжении некоторого времени. Но Трамп потребует большего, и в этом нет сомнений.

На самом деле именно из-за проблемы Ирана нельзя назвать внешнюю политику Трампа позитивной, по крайней мере, часть ее. В чем-то Трамп проявляет готовность к значительной разрядке, но его отношение к Ирану неизменно агрессивно и антагонистично. Как будто Трамп решил нормализовать отношения со всеми врагами и соперниками, исключив при этом Иран, и позиция президента США настолько непримирима, что даже самого существования Ирана, по крайней мере как Исламской Республики, он не потерпит.

И тут нельзя не подумать о возможном израильском влиянии на внешнюю политику Трампа. Иначе что еще США имеют против Ирана?

У Барака Обамы, пусть он и наделал много ошибок, были силы сказать Израилю «нет».

Еще никогда американская политика так не возмущала Израиль, как во время подписания ядерного договора с Ираном в 2015 году. После этого Израиль бросил все силы на то, чтобы помешать нормализации отношений между Ираном и Западом, и нашел весомого союзника в лице Дональда Трампа.

Недавно Америка заявила, что потребует от всех стран с ноября этого года полностью прекратить закупки иранской нефти, что равносильно объявлению об уничтожении Ирана до конца текущего десятилетия.

США не забыли горьких поражений

Конечно, Израилю даже не нужно прилагать каких-то «сверхъестественных» лоббистских усилий. Факт в том, что Иран — одна из редких стран, которым в прошлом удалось избавиться от американского влияния, искоренить его, а подобных «оскорблений» США не забывают. Другая такая страна — это Куба, и ей тоже удалось нечто подобное.

Начав процесс нормализации отношений с Ираном и Кубой, Обама попытался положить конец этой откровенной злости на две страны, которым удалось избавиться от американского влияния. Правда, как мы сейчас видим, его политика оказалась недолговечной, и Трамп снова охладил отношения с Гаваной. Что касается его намерений насчет Тегерана, то они куда масштабнее.

Если Трамп сумеет уговорить Россию отказаться от хороших отношений с Ираном, то будет этим очень доволен, и не секрет, что в обмен он готов россиянам предложить что угодно: и отмену санкций, и ограничение милитаризации Восточной Европы, и лоббирование российского возвращения в Большую восьмерку.

Каким будет решение России, если прозвучит подобное предложение? Это открытый вопрос. Россияне понимают, насколько непросто было противостоять американскому давлению, и что без таких партнеров, как Иран и Китай, пришлось бы еще тяжелее. С другой стороны, мы говорим о политике, в которой главную роль играют интересы, а Трамп, конечно, — тот человек, который без стыда сделает безнравственное предложение.

Пробуждение Европы и закат трансатлантического союза

Как уже отмечалось, саммит Хельсинки запланирован тогда, когда отношения между США и Европой переживают спад, и теперь уже открыто заговорили о закате трансатлантического союза. Укрепление отношений между Вашингтоном и Москвой, если это произойдет, еще больше снизит значимость трансатлантического союза, и в этом нет ничего плохого.

Европа, как молодой человек, не желающий покидать родительского дома и нести за себя ответственность, паникует, воспринимая распад трансатлантического союза как некий катаклизм, как будто встреча Трампа с Путиным приведет к какому-нибудь новому пакту Молотова-Риббентропа и к разделению между США и Россией всего старого континента.

Эти страхи неоправданны, и распространяются теми, кто в последние годы (даже десятилетия) научился процветать за счет симбиоза США и Европы. Вместо того чтобы паниковать, Европе (единой Европе) нужно, наоборот, занять свое место как одной из нескольких лидирующих сил мира и перестать бояться собственного статуса. Конечно, Европе придется сотрудничать и с Востоком, и с Западом, но и в этом нет ничего плохого.

Саммит в Хельсинки будет очень важен, так как, возможно, станет поворотом, после которого эти тенденции станут реальностью. С другой стороны, ко всем ожиданиям стоит относиться очень осторожно. Вспомните 2016 год и тот оптимизм по поводу возможной разрядки между Россией и США, который царил после победы Трампа. С тех пор ничего так и не произошло, поэтому Хельсинки тоже могут стать лишь встречей, на которой двое влиятельных лидеров немного побеседуют в уединении и «договорятся о том, что договорятся», сохранив опасный статус-кво. А он действительно опасен, потому что признаком новой холодной войны, как и старой, являются не только встречи в Хельсинки, но и угроза военного конфликта между двумя ядерными сверхдержавами.

Источник: Advance